Omnia mea

"Когда я поступал во ВГИК в далеком 1975 году, то по институту ходили легенды о киноведе Суркове. Все мы тогда были фанатами Тарковского и шли в институт, чтобы продолжать его славное дело. Сурков, по слухам, охлаждал студенческие мозги следующими вопросами: "Помните, как Феофан Грек из "Андрея Рублева" сидит в весеннем лесу, а по голым ногам его ползают муравьи?... Так вот, что это значит?!" Или из того же фильма: "Помните, как ученик Рублева падает в ручей, сраженный ордынской стрелой, а из раны его вытекает кровь, а потом молоко?... Что это значит?!"

Студенты потрясение молчали. В сознании их проносились фантомы возможной расшифровки: может, муравьи на ногах Грека означают чернь и ее отношение к художнику, а может, что-то еще. По поводу вытекающей крови и молока вообще ничего в головы не приходило, кроме вульгарного определения "кровь с молоком". И никто не мог допустить, что Грек в весеннем лесу просто лечится от ревматизма, а при ученике Рублева всегда находилась фляга с молоком – оно и вытекло, когда сраженный ученик упал в ручей... Нет, все это было слишком просто. Мы же за любым визуальным образом искали понятие, конкретную смысловую расшифровку. Сурков посмеивался и молчал. А дело было табак, особенно, с "Солярисом". Про льющийся дождь внутри дома еще можно было сказать нечто определенное, но как объяснить, например, смысл длинного наезда камеры на ухо Баниониса? Здесь смолкал и мудрец".

Юрий Арабов. "Кинематограф и теория восприятия". М.: ВГИК, 2003.

На примере криса (о нем я уже однажды писала). Среди свежих поступлений попался один, как нельзя лучше показывающий что такое многослойная сталь.

Многослойность не в в виде неоднородного рисунка, а буквально - в виде слоев, заметных не только глазу, но и на ощупь. Конечно, в случае с полноценной дамасской сталью такое явное разделение на слои считалось бы дефектом, но в данном случае в нем есть особая прелесть. Возможно, изначально клинок был не настолько рыхлым: многие крисы по традиции каждый год во время мухаррама очищались с помощью мышьяка и сока очень кислых фруктов. Это освежало рисунок и "съедало" наименее стойкую часть металла.

Эта процедура имела не только практический, но и сакральный смысл: очищение криса обновляло его, вкладывало в него новую жизнь, восстанавливало его энергию.

Фильм из серии "таких уже не делают": легкая и изящная комедия положений.  Впрочем, конец там не совсем комедийный, скорее в духе "Пурпурной розы Каира", но не настолько душераздирающий. Лучшее в фильме - Мэрилин Монро (мне стыдно, но до Лоуренса Оливье я пока еще не доросла). Не знаю, какая бы и нее вышла драматическая актриса, но в комедиях она безупречна. Удивительно, как она может быть смешной, при этом не переставая быть очень милой и красивой.